С великим Богачом Поэт затеял суд,
И Зевса умолял он за себя вступиться.
Обоим велено на суд явиться.
Пришли: один и тощ и худ,
Едва одет, едва обут;
Другой весь в золоте и спесью весь раздут.
"Умилосердися, Олимпа самодержец!
Тучегонитель, громовержец! -
Кричит Поэт. - Чем я виновен пред тобой,
Что с юности терплю Фортуны злой гоненье?
Ни ложки, ни угла: и все мое именье
В одном воображенье;
Меж тем, когда соперник мой,
Без выслуг, без ума, равно с твоим кумиром,
В палатах окружен поклонников толпой,
От роскоши и неги заплыл жиром". -
"А это разве ничего,
Что в поздний век твоей достигнут лиры звуки? -
Юпитер отвечал. - А про него
Не только правнуки, не будут помнить внуки.
Не сам ли славу ты в удел себе избрал?
Ему ж в пожизненность я блага мира дал.
Но верь, коль вещи бы он боле понимал,
И если бы с его умом была возможность
Почувствовать свою перед тобой ничтожность, -
Он более б тебя на жребий свой роптал.

Примечания:

Впервые напечатана в «Северных цветах на 1825 г.», стр. 283—284; написана не позднее 1823 г. Автограф: ПД 3 (I — 27 л., II — 26 л.). Крылов первоначально предполагал озаглавить басню «Вельможа и Поэт», но, возможно из цензурных соображений, заменил Вельможу Богачом.

Поэт снова возвращается к теме богатства и бедности, рассматривая их в контексте человеческих ценностей. Что важнее и значительнее – духовное богатство или богатство материальное. Тот, у кого богатая душа оказывается беден и страдает от этого, а тот, у кого душа бедна, но есть деньги, чувствует себя на высоте. Поэт пытается разрешить эту несправедливость при помощи Юпитера, который указывает поэту на славу, которая будет наградой за его жизнь и забвение, которое ждет никчемного богача. И если слава переживет поэта, то блага богач с собой унести не сможет. Кроме того, Юпитер говорит и о том, что богач просто глуп, но в этом его счастье, так как будь он умнее, то злился бы на свой удел не меньше поэта.